За окном мерцают звёзды, озаряя своим мягким светом весь Гибот. Города постепенно засыпают, впадая в такую сладкую полудрёму. Слабо золотится Люминэр, пылает Радикс, сверкает зелёными огнями Шрум, а в Гургесе неспешно плавают рыбы и что-то бормочет во сне Йе-Гэ.

Уже перестала петь жившая под окном Пернатая семейка. Почти не слышны шелест листвы и шорохи, что всегда заполняют мир ночью. Лишь стрекочет в траве какая-то букашка и ветер играет с полиэтиленовым пакетом, то поднимая, то опуская его, так некстати оказавшегося на улице и брошенного кем-то.

Похоже, только наша Команда не спит в эту ночь. Постели ещё аккуратно заправлены, светильники включены, а сами герои нашей истории, в пижаме сидя прямо на ковре, смотрят на пылающий в камине огонь и думают каждый о своём.

За сегодняшний день все жутко устали. Носились туда-сюда, из комнаты в комнату как угорелые, пытаясь придумать текст отчёта и причину, по которой они запаздывают с его  сдачей. На Журналистку со всех сторон сыпались идеи, но все они были очень банальным и неинтересными,  так что Каракойш только вздыхала и изо всех сил напрягала свои мозги и извилины чаров.

Сейчас все настолько устали от этой суеты, от бесконечного мельтешения перед глазами, что сидели буквально обессиленные и опустошённые внутренне. Но почему-то никто не спал, хотя все вроде хотели и в сон клонило очень сильно; но как только кто-то закрывал глаза и засыпал, он тут же просыпался и озадаченно начинал вертеть головой в поисках причины своего пробуждения.

Так и сейчас – Команда просто сидела и смотрела, как языки пламени облизывают внутренние стенки камина, которые были уже все в копоти, и несколько сухих веток, что заменяли дрова. Пламя потрескивало, искрило, завораживало. Взгляд буквально прилипал к весёлым языкам огня.

Палитра с трудом оторвался от созерцания камина и перевёл взгляд на окно.

- Посмотрите... – сказал он, первым нарушив тишину. Все вздрогнули. – Посмотрите на улицу. Какое красивое небо нынче ночью!

Вот оно, прямо перед ними. Тёмно-синее. Такой цвет у неба бывает крайне редко. Синий, прямо-таки бархатный. Кажется, вот – протянешь руку и коснёшься мягкой тёмной ткани, на которой блестящими нитями вышиты звёзды.

Звёзды... как много смысла в этом коротком слове! Никогда не задумывались, что есть звёзды? Они от нас так далеко, они полностью недосягаемы. Их природа очень сложна и красива. Это создаёт неизвестность, какую-то тайну, которую так любят астрономы. Звёзды. Их было так много, просто катастрофически много, и их мягкое сияние в эту ночь проникало в душу. Это было очень странно для тех, кто никогда не задумывался о звёздах и о том, как прекрасен этот мир и ночное небо. Как будто тонкая, прозрачная рука, словно сотканная из лунного луча, через зрачки проникала внутрь и дотрагивалась до самого сердца, мягко и ненавязчиво предлагая свою помощь.

Что есть помощь лунной руки, как назвала позже её Журналистка? Всё просто. Луна ночью вступает в свои права, в то время как днём была в тени. Сейчас она ничем не затмевается и выступает во всей своей красе. Днём она мало-помалу, совершенно незаметно, подпитывается энергией Солнца и МираЧар, понемногу втягивает её в себя и становится сильнее. Ночью же она раскрывается, серебрится взятыми из всего потоками энергии и отдаёт её обратно Миру и тем, кто нуждается в поддержке и помощи. Луна заглядывает в каждое окно и озаряет своими лучиками всех – от мала до велика, от нямочки до чара и человека. И полупрозрачная рука, касаясь каждого сердца, отдаёт часть собранной за день энергии и оптимизма, чтобы утешить и поддержать.

До тех же выводов дошёл и Палитра, который долго думал об этом, по вечерам сидя на подоконнике в своей комнате и глядя на звёзды. Сейчас он рассказывал друзьям обо всём, что знал о Луне и звёздах, попутно пересев с ковра на кресло и подкинув немного веток в камин.

Чары слушали его, боясь лишний раз выдохнуть, жадно вслушиваясь и хватая каждое слово. Такое уж было качество у Мурмява – он был просто прекрасным рассказчиком и умел так передать настроение и нить повести, что перед глазами рисовались картины рассказа со всеми деталями. И сейчас, говоря о звёздах, он невольно передавал чарам и Журналистке своё трепетное отношение к ночному небу. Когда часы на кухне пробили два часа утра, Мурмяв понял, что слишком увлёкся, вынырнул из себя и огляделся, причём с немалым удивлением.

Почти все спали. Уши заснула прямо на ковре в очень неудобном сидячем положении. Рядом, так же на ковре, спиной облокотившись на низ кресла, спала Лока. В кресле сидела Грустная, кончик хвоста которой подрагивал, и дремала, приоткрыв один глаз на всякий случай. Напротив, так же в кресле, сидела Журналистка. Очки съехали набок, волосы растрепались, руки лежали на коленях, а сама Каракойш откинулась на спинку кресла. Не спала только Синда, которая сидела на ковре и сверху вниз и с нескрываемым восторгом смотрела на Палитру.

- Ты так интересно рассказываешь! – восхищённо прошептала она. – Только вот у меня один вопрос... есть такая микстура – Звёздная. Может, она тоже сделана из лунного луча?

- Кто знает, – протянул Мурмяв. – А давай завтра спросим об этом у Медсестры.